После недолгих уговоров фотограф Василий Кудрявцев, снявший всех героев этого материала, согласился продемонстрировать нам и свое «чудовище» по кличке Годзилла. «Всего у меня четыре черепахи: одна — сухопутная, две — красноухие и этот трионикс, — рассказывает фотограф. — Несколько лет назад жена с дочкой принесли их с птичьего рынка. Они купили еще и болотную черепаху, но трионикс её съел — мы тогда не знали, что он такой агрессивный, и посадили всех в один аквариум. Вместо зубов у трионикса две роговые пластины, и он не кусает, а рвет: бросишь ему рыбу или креветку — он мгновенно её хватает и кровожадно разделывает. Однажды и меня за палец затрепал: очень неприятно было. Так что когда я снимал Годзиллу для этого проекта, то надел три перчатки. Но, несмотря ни на что, я её люблю: у неё необычно длинная шея, смешной хобот вместо носа и мощные лапы с тремя когтями. К тому же трионикс может прожить больше ста лет, так что он нас всех переживет и перейдет по наследству потомкам. По правде говоря, черепахи у нас в семье превратились в нечто вроде тотемного животного, мы даже их фигурки всегда теперь из путешествий привозим».

«С детства я очень любила животных. Особенно нравились еноты: они не только красивые и забавные, но и чистоплотные. Еще мне всегда были симпатичны грызуны и куньи: суслики, барсуки, ласки… Пару лет назад я увидела в парке хорька — его выгуливали хозяева. Я поняла, что хочу завести именно это животное. Долго мечтала о хорьке, но по тем или иным причинам не могла себе позволить взять зверька. А полгода назад мечта сбылась. При покупке сказали, что наш хорек — девочка, и мы назвали его Пусита. Но на приеме у ветеринара оказалось, что это все-таки мальчик. Пришлось переименовывать — теперь он Пусит. Живем мы вдвоем с моим молодым человеком, но трудностей в связи с появлением еще одного «члена семьи» не возникает — мы оба от него без ума. Покупая хорька, мы знали, что его сложно содержать. К такому животному приходится подготавливать квартиру, потому что хорьки как маленькие дети: им все интересно, любят всюду залезть, что-то погрызть… Правда, Пусит — молодец, ничего не грызет, зато ворует все, что плохо лежит, и прячет в свою «норку» под кроватью. Чего только я там не находила… Когда ко мне приходят подруги и кто-нибудь из них оставляет открытой свою сумку, все вещи из нее пропадают. Я уже знаю, что искать надо под кроватью.

Многие хорьки любят игрушки, а вот Пусит к ним равнодушен. Ему интересней играть с нами. Если я сплю, а Пусит не в клетке, то он залезет под одеяло и сначала лижется, а потом начинает лапами чесать, пока я не просыпаюсь, чтобы включиться в его игру. Хорьки вообще очень умные, хитрые и при этом ласковые. Если я хочу наказать его, он сразу это замечает и начинает лизать мне губы — ну как после такого наказывать?!»

«Аквариум с чёрной землей, в которой ползали внушительного размера три улитки, мне «удружила» старшая сестра. Для меня такой презент стал громом среди ясного неба: дело в том, что с детства я прихожу в ужас от червяков, слизняков и улиток. В пять лет на даче вместо вожделенной копченой колбасы у меня в руке оказался слизняк, и с тех пор я покрываюсь мурашками от одной мысли о подобных существах. Но что поделать — теперь я делю кров с африканскими ахатинами. Считается, что это самые крупные сухопутные моллюски, они вырастают до 30 сантиметров в длину. Конечно, к ахатинам я привыкала долго и до сих пор не люблю брать их в руки. Но зато я поняла, что это очень забавные и любопытные создания: когда что-то вокруг происходит, они поднимают «голову», высовывают рожки и становятся довольно изящными. Их мордочки напоминают мордочки лани. Интересно, что у каждой улитки свой характер. Одна, самая большая, очень активная: она без устали ползает по аквариуму, купается в бассейне и ищет еду. Любимое занятие средней — зарыться в землю и спать. Третья, самая маленькая, любит высоту: постоянно сидит «вверх ногами» на крышке аквариума. Мне нравится наблюдать за тем, как они едят: если прислушаться, можно заметить, что при этом они забавно хрустят (Татьяна кидает своим питомцам огурец, и они сначала прячутся от неожиданности в раковины, но потом вылезают и нападают на беззащитный овощ). Вот так, ежедневно общаясь с улитками, я перебарываю свои страхи. Конечно, в глубине души я надеюсь, что сестра когда-нибудь заберет ахатинов себе. Но тогда я не смогу преодолеть свою фобию. Поэтому пока их присутствие у меня дома идет мне на пользу».

«У меня дома небольшой зоопарк из насекомых и пауков, причем почти все «зверушки» появились случайно. Например, сколопендра — подарок друзей. Они отдыхали под Одессой и решили привезти такой оригинальный сувенир. Сколопендра — типичный обитатель российского юга. Сколько у нее ног? Точно не знаю. Говорят, что должна быть 21 пара. Но сколько я ни пробовал посчитать, не получилось. Есть у меня и скорпион. Кстати, это все байки, что для человека его укус смертелен. Конечно, будет больно, неприятно, возможно, онемеет палец, но жить вы будете. Я очень не люблю, когда меня кусают, поэтому в руки своих насекомых никогда не беру. А рядом с телифоном стараюсь даже резких движений не делать: этот паукообразный слишком пуглив и в целях самообороны может прыснуть уксусной кислотой. А вот сцинк — довольно безобиден. Он относится к отряду семейства ящериц, и его главная гордость — толстый фиолетовый язык. Вообще, сцинки обитают в Африке, но и в домашних условиях их держать несложно: они неагрессивны и довольно спокойны. В общем — полная противоположность моему маленькому кайману. Достаточно взглянуть на его зубы — мелкие, но ужасно острые — и сразу становится ясно, что перед тобой хищник. Этот «зверек» пока сам по себе небольшой — всего сантиметров 20. Но когда-нибудь он вырастет и станет настоящим крокодилом длиной в метр. Что мне с ним тогда делать — ума не приложу. Я его купил ради интереса: такого существа у меня еще не было».

«Я родилась в семье цирковых артистов. Мой папа — профессиональный дрессировщик, и в нашей квартире есть домашний зооуголок, где живут макаки-резусы. Это самые распространенные цирковые обезьяны: они легко приручаются и хорошо обучаются, потому что обладают прекрасной памятью и к тому же очень сообразительны. Но дрессура совсем не такая, как у собак: 100%-ного повиновения нет. Обезьянка будет слушаться человека, только если он сумеет доказать свое доминирующее положение. Хозяину приходится постоянно держать ухо востро. Стоит только дать слабину, и обезьяна тут же это почувствует. Ведь макака — всё-таки дикое и своенравное животное, она может укусить, поцарапать и даже «порвать». Они признают только одного вожака, поэтому, кроме моего папы, резусы больше никого не слушаются. На меня они и скалятся, и огрызаются, а вот папе хамят редко — знают, что за такое поведение можно и пенделя получить. Под жилище обезьянам в нашей квартире отведена целая комната с двумя вольерами. Взрослые семилетние самцы Чик и Гриша живут вместе, а в соседнем вольере резвится новый папин воспитанник. Ему всего четыре месяца, и он еще слишком мал для обучения. Папа, по сути, заменил ему мать: надев на кроху памперс, играет с ним, кормит с ложечки кашкой, укладывает спать, следит, чтобы старшие не добрались до него и не обидели. Хотя, вообще-то, Чик и Гриша добрые и миролюбивые. Ну и, конечно, они настоящие артисты! Они умеют делать много разных трюков и часто отправляются вместе с нами в путешествия и заграничные турне. Потешнее всего бывает, когда они надевают карнавальные костюмы и играют с детьми».